Александр Ольшанецкий: «Считаю, что я на своем месте» (интервью)

За свою жизнь он провел более 3 тысяч операций, спас несчетное количество человеческих жизней, стал примером подражания для своих учеников, является автором 230 научных работ, имеет множество званий, наград, продолжает преподавать и консультировать. При всех этих заслугах профессор остается абсолютно «земным» человеком, а главным личным достижением считает каждую спасенную жизнь.

 

- Это выздоровление больного. Возвращение его к жизни и физически, и интеллектуально.

- Прежде всего, нельзя быть хорошим врачом, будучи плохим человеком. Второе – это наличие чувства ответственности за свои действия. Лично у меня такое отношение было ко всему и всегда. Важно сочувствовать ближнему, который страдает. И уже в этом поле нужно изыскивать возможности для того, чтобы это все усовершенствовать, направить по более современному пути с применением новых методов обследования, исследования и т.д.

- Да, все те чисто человеческие качества, которые всем известны: доброту, порядочность, и бесконечное стремление к лучшему. Конечно, на разных жизненных этапах разбросала нас по миру судьба. Я воспитал 19 кандидатов медицинских наук, помогал им всегда, они разъехались кто куда, но мы всегда старались поддерживать наше единство.

- Опыт у меня большой, я всегда с радостью им делюсь с теми, кто обращается за советом. Мне важно, чтобы я до последнего своего вздоха мог улучшать качество жизни больного. Это было для меня главным всегда и сейчас. Считаю, что я практикую до тех пор, пока живу. Если я могу сделать хоть что-то в этой области лучше – это и есть главная цель моей жизни. Я не помню той минуты, когда у меня не было стремления сделать что-то лучше. И это касается как хирургического вмешательства, так и в целом ситуации больного, ведь мы работаем не только с ним самим, а и с его родственниками – все гораздо шире, чем кажется кому-то. Пациент – это же не свечка, которую можно переставить с одного места на другое. Это живой организм.

- Это генетически заложено, наверное, от отца, выдающегося хирурга. А вообще, когда начинаешь разбираться: оперировать – не оперировать, это уже не хирург. На моем пути было очень много операций, я не могу помнить даже 1-ю. Никто ведь не считает, сколько их было. Когда идет операция, у меня даже мысли никогда не было, что может случиться что-то плохое. А если хирург идет на операцию, которую он раньше не делал, в чем-то не уверен, он обязательно должен пригласить с собой коллегу. Еще с юных лет я знал, что всегда могу позвать старшего. Это очень сильная духовная и моральная поддержка, когда ты видишь, что рядом человек старше тебя или опытнее оперирует и дает возможность тебе научиться.

- Я всегда знал, что есть какая-то сила, которая мною руководит. И потом я убедился в одной простой вещи: все эти качества оживают во мне благодаря одной вещи – спорту. Я с самого детства очень много времени уделял спорту, бегал по 15-20 км, гири тягал, штангу поднимал. Это неотъемлемая черта моего существования. И в эвакуации во время Великой Отечественной войны я находил время для спорта, даже когда мы с семьей переезжали с места на места, ночевали на вокзале, тоже находил элементарную возможность заниматься каким-то спортом. Например, ходьбой или комплексом упражнений.

- Когда началась война, отец понял, что нам оставаться в Киеве нельзя. Кроме того, что он был талантливым и известным на всю страну хирургом, он был коммунистом и евреем. Эти два последних качества обеспечили бы ему дорогу на тот свет. И мы пароходом из Киева доплыли до Днепропетровска, затем в Саратов, где отец начал работать в госпитале в чине подполковника, мама тоже была военным врачом. Они в меру своих сил и днем, и ночью работали с больными. Потом была эвакуация еще дальше.

- Здоровье больного. И еще – я чувствую, что я на своем месте.